Солнечный человек. И рефлекс
Статистическая обработка данных по деловой активности нашего премьера на протяжении последних 30 лет показывает, что его карьера протекала очень близко к ритмам солнечной активности, которые в среднем характеризуются 11–12 летней цикличностью. Т.е. на протяжении этого периода времени Путин, как правило, успевал решать все свои внутренние задачи и переходил к следующим. С точки зрения этой отличительной особенности формирования карьеры Путина его, условно, конечно, можно назвать «солнечным человеком».

Всякая, пусть даже и весьма схематичная, модель поведения человека позволяет заглянуть в его будущее. Что же мы в нем видим? Политический феномен Путина, начавшего 11 лет назад премьерскую карьеру, к настоящему времени обладает полной завершенностью. Ему, может быть, не хватает только небольшого последнего штришка.
А в целом понятно, что как он действовал последние 11 лет и с точки зрения чередования этапов деятельности и с точки зрения методов управления, так он и будет действовать в дальнейшем. Поэтому по большому счету политика Путина ничем принципиально новым нас уже не удивит. Могут измениться только масштаб и контекст его деятельности, но алгоритмы выстраивания политической линии – нет.

В этой связи возникает естественный вопрос о некоем «сухом остатке» первого властного цикла Путина. Особую остроту этому вопросу придает то обстоятельство, что по длительности его цикл практически совпадает с естественными ритмами социальной активности масс Чижевского. Поэтому итоги его 11-летнего премьерства и президентства – это еще и итоги полного среднесрочного цикла развития страны. Следствием этих двух объективных обстоятельств является то, что страна сегодня оказалась в точке бифуркации своей новейшей политической истории. Т.е. в относительно коротком периоде повышенной неустойчивости, от характера разрешения проблем в котором зависят перспективы последующего, по крайней мере, 7-летнего, этапа развития страны.
В попытках прояснения этого вопроса обратимся к сопоставлению реальных с точки зрения пережитого опыта задач первого властного цикла Путина с достигнутыми результатами.

Воспоминание. О будущем
О стратегических задачах этого этапа развития страны много писала в свое время «Независимая газета». В одной из своих публикаций на ее страницах («Семь «безумных» рецептов для обустройства России. Самое главное еще не досказано и, возможно, еще не додумано» от 13. 05. 2000) я обсуждал популярную тогда солженицинскую тему «Как нам обустроить Россию». В той давней статье я отметил, что любая идея, чтобы быть верной, должна быть достаточно безумной, а большинство публикуемых советов этому привычному для физика принципу не удовлетворяют. И связи с этим предложил восполнить существующий пробел, подойти к нашей (тогдашней) невероятно драматической ситуации с нетривиальной меркой. Вот семь рецептов-принципов, буквально взятых из той статьи, они представляют не только исторический интерес:

«1. Начнем с предложения более естественно-научного, чем политического. У новой социально-политической, экономической и географической конструкции России должен быть и новый центр. Для обоснования этой, лишь на первый взгляд «безумной», идеи достаточно заглянуть в нашу историю. Там же легко обнаружить, что именно в подобные переломные периоды столица страны меняла свое географическое положение. Реформатор Петр I, например, был вынужден «прорубить окно в Европу» и ради этого даже перенести столицу страны в болотистые места на ее северо-западе. Ленин же, наоборот, и тоже подвигаемый естественными потребностями своего времени, связанными с безопасностью, передвинул столицу с окраин в глубь страны. Полагаясь на мнение нашего великого соотечественника Ломоносова, считавшего, что богатство России прирастать будет Сибирью, предположим, что туда и будет в дальнейшем смещаться центр нашей общественной жизни. А вот управляемо или катастрофично – уже зависит от глубины понимания этой проблемы властью.

2. Второе предложение тесно примыкает к первому. Новое государство должно иметь и новую, оптимальную именно для него, а не для царской или советской России, административную структуру. В современных условиях подобное решение должно быть как минимум современным, а значит, не одновременным и не тривиальным и учитывать как интеграционные мировые тенденции, так и дезинтеграционные. Переводя это на обычный язык, следует, вероятно, озаботиться укреплением ряда регионов путем объединения слабых по отдельности областей и, наоборот, расчленением советских административных образований, доставляющих Центру слишком много хлопот.

3. После первых двух предложений возникает естественный вопрос: а кто все это будет делать? Петр I, например, в подобной неподъемной работе опирался на выросшее вместе с новым государством дворянство, а Ленин – на еще более массовый слой большевиков. Если к этому добавить опыт опричнины Ивана Грозного, то можно сформулировать еще одно «безумное» предложение о необходимости формирования массовой социальной опоры власти, заинтересованной в возрождении России как в своем собственном. Тонкий слой «новых русских» это не вытянет. Об этом же говорит и опыт Запада, основу социальной стабильности которого составляет именно массовый «средний класс». Да и наш положительный опыт 1992 года, когда удалось сохранить социальную стабильность в стране, несмотря на ее разрушение путем создания массы «маленьких собственников» приватизированных квартир говорит о том же. Возможно, надо пойти дальше в этом направлении.

4. В динамике политических партий России просматривается и четвертое принципиально новое для нашей страны, но естественное для окружающего мира решение – устойчивая партийно-политическая система должна опираться на полярную конструкцию, которая в условиях нарождающегося глобального общества не может быть никакой иной, кроме как состоящей из новаторов и консерваторов. Политическая эпоха левых и правых, родившаяся более ста лет назад в Европе, постепенно уходит. Но устойчивая по своей природе политическая поляризация общества должна продолжать служить ему и далее. В России новую политическую систему придется создавать практически с нуля, поскольку, как неоднократно отмечалось, коммунисты давно уже не новаторы, а молодые демократы органично не соответствуют консервативным идеалам, на которые ориентируются.

5. Пятое «невероятное» направление развития России связано, как ни странно, с необходимостью осознания, а затем и разумной эксплуатации «удивительного» факта продолжения, несмотря на системный кризис, ее мощной внешней экспансии, правда, в резко сузившихся рамках, например, экспорта газа в Европу, монополии которого последняя страшится, или «утечки мозгов», которую, наоборот, Запад приветствует. Экспансия в своих самых разных формах всегда была и будет одной из основ устойчивости любого государства, будь это «всего лишь» экспорт энергоресурсов, как у нас, или ширпотреба, который истекает из стран Юго-Восточной Азии. Только это должно быть в устойчивом государстве не вынужденной, а целенаправленной политикой.

6. Управляемая экспансия должна разумно сочетаться с определенным изоляционизмом и служить таким образом основой безопасности государства как единого и самодостаточного целого.

7. Структура управления обществом должна быть адекватна тенденциям его развития. Перспективный с этой точки зрения управляющий центр страны должен решать три критически важные проблемы: социальной стимуляции, т.е. задачи # 3 и ей подобных, социальных ограничений, т.е. задачи # 2 и ей подобных, и фильтрации потоков внешних связей, т.е. задач # 5, 6. Принципиально важным дополнением этих органов управления видится некая полуобщественная, полугосударственная «штурманская группа», призванная прокладывать маршрут развития, непредсказуемый заранее во многих своих важных деталях. Критически важные компоненты для такого коллектива, наверное, еще можно найти в остатках Госплана, вымирающей РАН, Союзе творческих обществ России и в Церкви».

Что осуществилось
Таковы семь внешне безумных по тому времени идей, которые я выдвинул десять лет назад. В заключение той статьи я писал, что «несмотря на внешнюю парадоксальность предложений, следует заметить, что в окружающем мире многие из них в тех или иных национальных формах давно действуют и в целом только набирают силу. Зачатки всех рассмотренных тенденций есть и в России. Поэтому вопрос заключается только в том, когда эти предложения реализуются. Ответить же на него вряд ли можно лучше Бисмарка, давно заметившего, что русские долго запрягают лошадей, но быстро едут».
Сегодня ясно, что на вопрос, поставленный в конце статьи, ответило само время. Я дал столь длинную цитату вовсе не для того, чтобы показать, как мои прогнозы сбываются (или не сбываются), но – для того, чтобы обсудить вопрос соответствия научного прогноза, который обычно не учитывает субъективного фактора, реальности, в которой субъективный фактор играет огромную роль.

Так что же к настоящему времени сделано в этих долговременных направлениях российского развития?
Кратко можно сказать, что по всем путям развития России, воспринимавшихся общественностью более 10 лет не иначе как «безумными», т.е. совершенно не актуальными на тот момент времени, произошли существенные подвижки.

1. Например, на карте страны появились новые точки политического и экономического роста. Вначале, практически сразу после публикации статьи в «Независимой газете» и как бы вопреки ее логике, началась новая жизнь второй политической столицы России – Санкт-Петербурга. Но в последние годы вектор политических устремлений России все же изменил свое направление. Сегодня, например, в дополнении к северному окну в Европу, мы активно строим в Сочи южное окно во весь мир в целом, а во Владивостоке прорубаем окно в зону АТР. В этом свете нельзя сбрасывать со счетов и самостийное появление в Элисте всемирной шахматной столицы. И хотя центр страны к настоящему времени все-таки не сместился в направлении Сибири, то произошедшие события стали свидетельством нестабильности его положения.
В совокупности же эти и многие другие события прошедшего десятилетия говорят о том, что самый большой осколок СССР методом проб и ошибок ищет свой новый полномасштабный политический и экономический образ, который естественным образом включает в себя и новый образ столицы со своим особенным, почему бы и нет, географическим положением.

2. Практически одновременно с появлением цитируемой выше публикации произошло административное разделение страны на 7 федеральных округов. И хотя это было преимущественно бюрократическое, а не экономическое или политическое решение, оно оказалось в русле прогнозировавшихся перемен. Дальнейшие стихийные события, связанные со слиянием некоторых российских областей и образованием 8 федерального округа на Северном Кавказе, только подтвердили вывод статьи о необходимости построения устойчивой в новых условиях, в том числе и пространственной, архитектуры страны. Однако задача ее проектирования, к сожалению, только в самое последнее время стала занимать умы политического руководства. Например, в интервью «Коммерсанту» от 30.08 Путин сказал: «…нам надо создавать всем миром … механизм устойчивой российской государственности».

3. Продолжение его мысли связано с третьей важнейшей, как она представлялась 10 лет назад, проблемой новой российской государственности – необходимостью построения устойчивой социальной структуры общества.
«Она (российская государственность. – О. Д.) должна быть устойчивой к внутренним воздействиям, внешним проблемам, и мы все должны быть уверены, что это сбалансированный механизм. Сбалансированные отношения внутри власти, сбалансированные отношения между гражданским обществом и властью, у нас должно быть реальное разделение властей, каждая из которых должна быть самодостаточной и иметь собственную компетенцию».
Для великой по своим размерам и циклам хозяйственной жизни России это не так уже и плохо, если идеи, представлявшиеся 10 лет назад научной фантастикой, достигли к настоящему времени властных вершин. С этой точки зрения Путин оказывается совершенно прав, заявляя: «…чтобы наладить это, нужны десятилетия». Поскольку научные оценки хозяйственного цикла развития страны, сделанные, например, членом- корреспондентом РАН Б.Н. Кузыком и его коллегами около 5 лет назад, а еще ранее, в 1994 году, автором, говорят о его 80-летней продолжительности.
На этих масштабах времени России, чтобы добраться до тех же фаз экономического развития, которые Индия достигает за 10 лет, нужно как минимум в два раза больше времени.

4. Если социальное перестроение России (термин Ю.М. Осипова) находится сегодня только в фазе формулирования властных задач, то ее политическая структура претерпела за 10 лет существенные перемены. Сегодня, как это и прогнозировалось, политический спектр страны резко сузился и вместо многоцветного одеяла многопартийной системы 1990-х мы имеем монополию лишь одной партии – «единороссов». Власть в этом случае, похоже, переусердствовала и проскочила точку политического равновесия. Однако, согласно последнему интервью Путина, она это понимает. «У нас, по сути, экономика переходного периода, и ее обслуживает политическая система переходного периода…», заявил он в своем интервью.

5. Необходимость цивилизованной внешней экспансии в последние годы стала не только понятна, но приятна российской власти. В этой связи достаточно только вспомнить, какие сражения пришлось ей провести за право принятия зимней Олимпиады в Сочи. Об этом же свидетельствуют и активные попытки построения в ближайшее десятилетие региональной рублевой зоны.
Поэтому сегодня на повестку дня естественным образом встает задача выработки оригинальных механизмов, а также подготовка действенных инструментов полномасштабного российского присутствия в окружающем политическом и экономическом пространстве.

6. К сожалению, идея адекватного условиям глобализации хозяйственного и политического изоляционизма России сколько-нибудь полномасштабно не охватила еще властные умы. Но почва для этого постоянно создается нашими международными друзьями-соперниками. Путин, например, в упомянутом интервью говорит об этом так: «в… большой политике такие элементы …как надувательства, встречаются нередко, и мы вынуждены это учитывать». Понемногу, особенно после мирового кризиса 2008 года, российской властью начала осознаваться и необходимость хозяйственной самодостаточности как отдельных подсистем народного хозяйства, так и страны в целом. Об этом можно судить хотя бы по приведенному в разделе 3 фрагменту интервью Путина.

7. В своеобразной и далеко не адекватной авторскому видению проблемы форме «общественной палаты» реализовалось, может быть, и самое «безумное» из всех 7 рецептов переустройства страны. Предложение о создании в российском государстве «некой полуобщественной, полугосударственной «штурманской группы», призванной прокладывать маршрут развития, непредсказуемый заранее во многих своих важных деталях».
Тогда, да и сейчас, представляется, что основными действующими лицами в этой, с одной стороны, оперативной, а с другой, весьма компетентной системе поддержки принятия важнейших государственных решений должны присутствовать преимущественно «старейшины» всех отраслей хозяйства и общественной жизни, характер деятельности которых нацелен на решение стратегических задач, а не артисты, юристы и журналисты.

Социальный реактор
Сопоставляя таким образом прогнозировавшиеся 10 лет назад вектора российского развития с реалиями сегодняшнего времени можно многое увидеть.

Например, то, что российский путь к вершинам экономического благополучия очень длинный. Поэтому устойчивое развитие у нас может быть по европейским меркам лишь очень медленным. «Ускорение» для России смерти подобно, как в свое время и для СССР. А, с другой стороны, заторможенность по некоторым направлениям, например, в социальной сфере или стратегическом планировании, наблюдаемая из глубин современной истории России или с премьерского мостика, тоже может привести к непоправимому ущербу.
Нельзя не сказать в конце хотя бы несколько слов по очень важной проблеме устойчивого развития, поднятой Путиным.

Первая постановка этой социальной сверхзадачи и одновременно ключевой проблемы современной науки, как известно, принадлежит работам Римского клуба 40 летней давности.
В этом направлении за прошедшие годы сделано немало, в том числе и российскими учеными.
Поэтому критически важным на сегодня является, с одной стороны, адаптация наработанного научного багажа в реальной хозяйственной политике, а, с другой, всестороннее развитие теоретических работ по проблемам устойчивости. Поскольку управление «социальным» реактором ничуть не проще, чем управление атомным. А новые «Чернобыли» нам не нужны.