1. Мировая хозяйственная жизнь как несущая платформа глобальных технологических нововведений
2. Глобальные волны социальной активности
3. Высокочастотные гармоники глобальной волны
4. Длинные волны экономики
5. Динамика глобальной волны
6. О природе длинных волн мирового развития
7. Проект периодической таблицы критических событий космонавтики

1. Мировая хозяйственная жизнь как несущая платформа глобальных технологических нововведений

Космонавтика, как и всякая системообразующая отрасль народного хозяйства со своей особенной технологий производства и организацией деятельности, является продуктом всемирного или, говоря современным языком, глобального экономического развития. Мировое хозяйство при этом выступает одновременно и несущей платформой, и системой, задающей все основные ритмы и пределы технологических и социальных достижений цивилизации.

Поэтому понять логику космического будущего человечества на 100 лет вперед можно лишь проникнув в базовую логику мирового хозяйственного развития, содержащую в зачатке весь спектр тенденций развития человечества. И лишь затем, на втором этапе исследования, можно попытаться определить исторические перспективы той или иной конкретной отрасли деятельности человека по степени согласованности ее ритмов и тенденций развития с динамикой мирового хозяйства.

Связано это с тем, что человечество может существовать и развиваться лишь как нераздельное целое. А целое ради своего сохранения способно до неузнаваемости изменить содержание любых составляющих его элементов и их функций в случае сколько-нибудь радикального изменения условий существования.

Одной из отличительных черт развития мировой экономики является долговременный характер структурной перестройки ее базовых систем и функций или по-другому длинный жизненный цикл базовых технологий общественной жизни. Сегодня в общественных науках доминируют представления о существовании приблизительно 50-летних длинных «кондратьевских» циклов или технологических укладов в «социокультурной» динамике, которые, однако, в последние десятилетия резко уменьшают свою продолжительность [7].

Наши же и некоторые другие исследования говорят [1,5,6], что для полной смены технологий общественной жизни на всей планете требуется не менее 140 лет. Именно столько времени, например, прошло от расцвета и до заката классического капитализма, начиная с Великой французской буржуазной революции 1789 года и заканчивая Великим кризисом капитализма 1929 года. На гребне этой, назовем ее так «глобальной» волны, в первой половине XIX века произошли промышленная, научная и культурная революции, придавшие миру его современный облик. Сейчас, после прохождения в 1960-х годах гребня второй глобальной волны, связанной с выходом человека в космос, мы перешли в фазу долговременного спада социальной активности, аналогом которой в предыдущей волне была эпоха колониальных войн и передела мира, закончившаяся Первой мировой войной, всеобщим экономическим кризисом, но на излете породившая идеи космонавтики.

Человечество, однако, живет не одними глобальными циклами истории. Развиваясь крайне неустойчиво, общественная жизнь порождает целый спектр более коротких колебаний своего состояния самого разного качества и масштаба.

Так, глобальная волна пассионарности стимулирует возникновение длинных, по терминологии Кондратьева, волн смены мировой хозяйственной конъюнктуры, продолжительность которых по современным оценкам достигает от 70 до 80 лет. (По крайней мере, именно такой цикл отделяет Великую депрессию от нынешнего глобального, как его все чаще называю, кризиса капитализма, он же характеризует и период бурного расцвета энергетики на органическом топливе.) Этот длинный цикл мирового хозяйственного развития в свою очередь, складывается из четырех фаз по 17.5 – 20 лет, в которых происходят отраслевые технологические революции. В последние десятилетия это была цепочка бурного внедрения в 1970-х годах персональных компьютеров, затем в 1990-х годах мобильных телефонов и Интернет. И, наконец, нынешняя, как ее называют, инновационная волна, конкретное содержание которой в начале цикла, как и положено, крайне расплывчато, но которая, тем не менее, многими экономистами и политиками настойчиво связывается с нано-, когнитивными и прочими технологиями.

Виртуальным источником, порождающим глобальные волны пассионарности, являются всплески безумно великих, как их называл Нильс Бор, научных и мировоззренческих идей, которые порой на целые поколения вперед опережают плоды своего практического применения в виде волн нового уклада хозяйственного и промышленного развития. Отраслевым же промышленным технологическим всплескам предшествуют лет на 7-10 вперед отраслевые научные открытия.

Таким образом, выстраивается матрица последовательных волн долговременного социального переустройства общества.

Первую строчку в ней занимают всплески революционных научных и мировоззренческих идей. Вторую, с отступление лет на 30-40, их детальные экспериментальные исследования и первые попытки практического использования. Начало опытной адаптации нового знания знаменует собой наступление длинного приблизительно 70-80 летнего жизненного цикла новой базовой промышленной и, одновременно, хозяйственной технологии общественной жизни. Затем наступает приблизительно 30-40 летний период ее стагнации или упадка.

Через 140 лет после появления революционных идей, давших жизнь очередному глобальному циклу общественной жизни на Земле, ситуация повторяется.

2. Глобальные волны социальной активности

Движущей силой мирового экономического развития в целом, его отдельных регионов и отраслей хозяйства, по нашему мнению, является глобальная волна социальной активности, вызываемая регулярными всплесками творческой энергии человечества.

В силу ограниченного объема надежно документированных наблюдений на основе фактических экономических данных определить период этой волны чрезвычайно трудно. Сложившаяся ситуация в какой-то мере напоминает восстановление образа древнего человека по кусочку его черепа. Поэтому длинные циклы исторического развития можно только лишь оценить, основываясь на тех или иных научных гипотезах и предположениях.

Попробуем это сделать на основе гипотезы Колмогорова 1962 года о подобном характере законов вариаций экономических индикаторов и скорости турбулентных флуктуаций потоков воды в пространстве и времени [11], которые не зависят от физических свойств ни частиц воды, ни частиц экономической среды

τ ~ L^2/3 ,

где τ – период колебаний совокупности частиц среды с общим линейным размером L,

L – Линейный размер среды (корень квадратный из площади хозяйственной

системы), испытывающей колебания с периодом τ.

Эта гипотеза, в сочетании представлениями Броделя о существовании пространственного феномена «мира-экономики» и идеями социальной турбулентности [2-5], открывает путь к прямому расчетному определению периодов колебаний состояния наиболее крупных хозяйственных систем (τ), пространственные размеры экономической деятельности которых известны (L).

Опираясь на эту гипотезу, мы можем, в частности, рассчитать период самого низкочастотного процесса хозяйственной деятельности на Земле – глобальных волн социального развития. Для этого необходимо знать территорию мирового или, говоря современным языком, глобального хозяйства. Если принять за размер этой территории сухопутную поверхность Земли (140 млн. км²), то отталкиваясь от известного длинного цикла Кондратьева экономических колебаний хозяйства США площадью 9 млн. км², продолжительностью приблизительно 55 лет, по формуле Колмогорова мы получим

τ ~ 55 (140/9)^1/3 ~ 140 (лет).

Этот результат имеет ряд фактических подтверждений.

Во-первых, о существовании близкого к этому 144 летнего исторического цикла говорят результаты исследований многих авторов. В частности, Кваши, Патина, Азроянца и др. [1].

Во-вторых, 140 летний цикл характеризует период становления и бурного развития в мире капитализма, начиная с Великой французской буржуазной революции 1789 года, и заканчивая Великой депрессией 1929 года.

Если принять за основу существование этого базового «глобального» цикла, затрагивающего все хозяйствующие субъекты на Земле, то мы вправе рассчитывать на обнаружение тех или иных его гармоник, по которым тоже можно судить о его достоверности, в разных исторических эпохах и в хозяйственных системах различного размера.

Любопытными с этой точки зрения являются результаты сопоставления расчетных и реальных ритмов возникновения на Земле основных религиозных представлений, а также современного научного мировоззрения, показанные в таблице 1. В качестве базового времени, от которого ведется отсчет глобальных циклов, в таблице принят хорошо документированный период бурного становления космических технологий 1961-1996 годов. Все остальные расчетные периоды получены путем вычитания из базового периода конечного числа 140-летних циклов. На этом основании и выстроена таблица 1 сверху вниз, от документированного настоящего времени в гипотетическое прошлое.

Как видно из таблицы 1, интервалы жизни основателей самых массовых религий на Земле вместе с жизнью Исаака Ньютона отстоят друг от друга приблизительно на 560 лет, что соответствует 4 глобальным циклам по 140 лет. Несколько меньший, но тоже кратный глобальным 140-летним циклам, приблизительно 280 летний период отделяет начало космической эпохи человечества от становления ньютоновской физики.

В этой таблице, пожалуй, только вторая строка требует некоторого обоснования. Введением понятий абсолютного пространства, времени, массы, силы, скорости, ускорения и открытием законов движения физических тел он заложил основу развития физики. Его теории господствовали в науке вплоть до революционных открытий XX века. Даже теперь, когда стало ясно, что ньютонова физика неприменима к субатомным и космическим явлениям, открытые Ньютоном законы служат практическим руководством для многих сравнительно простых физических расчетов и основой большинства современных технологий.

Ньютон молчал до 1669 года о своих открытиях. Затем он поделился ими на лекциях в Тринити колледже, но лекции успеха у студентов не имели. Рукопись «Лекций по оптике» Ньютона хранились в архиве колледжа и до ученого мира не дошли. Поэтому в 1672 году он обратился в Королевское Общество со специальным сообщением, озаглавленным «Новая теория света и цветов». Академик С.И.Вавилов утверждает: «Этот мемуар Ньютона, доложенный Обществу 6 февраля 1672 года, впервые показал миру, что может сделать и какой должна быть экспериментальная физика. Ньютон заставил опыт говорить, отвечать на вопросы и давать такие ответы, из которых вытекала "теория"» [12, c. 49)]. Именно эту дату мы выбрали для отсчета эпохи Ньютона.

Таким образом, мы получаем третье подтверждение существования глобального цикла.

Четвертое подтверждение можно обнаружить в существовании высокочастотных гармоник глобального цикла протяженностью в 35 и 17-19 лет.

3. Высокочастотные гармоники глобальной волны

Помимо сверхдлинных циклов мировой истории, складывающихся из четырех глобальных волн, в современной экономической жизни наблюдаются и высокочастотные гармоники глобальной волны, получаемые делением ее на 4 и 8.

Так, например, нынешний мировой экономический кризис, связанный с почти 4-кратным падением цен на нефть в конце 2008 года, отделяет ровно 35 лет или ¼ часть 140 летнего глобального цикла от первого в истории мирового энергетического кризиса 1973 года, связанно с таким же резким, но 7 кратным рост цен на этот энергоноситель. Это показывает анализ графических изображений индексов, Доу- Джонса, объемов добычи нефти в России и ее цены на мировом рынке (см. рис. 1).

Циклический характер вариаций подчеркивают наклонные линии на графике, которые демонстрируют экспоненциальный рост как долгосрочных, так и среднесрочных колебаний этих индикаторов во времени, и вертикальные штриховые линии, отстоящие друг от друга на расстоянии 17-18 лет. При этом линии, идущие под более высоким углом наклона к оси, абсцисс описывают относительно короткие (приблизительно 8-10 -летние) периоды 10-кратного роста цен на энергоносители, имевшие место в 1970-х годах и в самом начале XXI века.

Практически в противофазе с изменением нефтяных цен находятся данные по росту индексов мировой экономики (D&J). Только их период экспоненциального подъема, равный 17-18 годам, оказался несколько длиннее, чем у индексов цен, при близком общем периоде длинноволновых изменений на уровне 34-36 лет.

Периодический характер колебаний состояния мировой экономики показывает и сопоставление ее индикаторов с данными по объемам нефтедобычи в России с периодичностью порядка 36 лет и солнечной активностью с периодичностью порядка 11 лет (числа Вольфа).

35-летние и более высокочастотные 17-18-летние гармоники глобальной волны видны и в статистических данных российской и мировой экономической истории последних десятилетий. Так, первый в современную эпоху приблизительно 18-летний цикл погружения в кризис и восстановления экономики в целом страна пережила в 1991- 2007 годах. Статистические данные свидетельствуют, кроме того (см. рис. 2), что с 1973 по 2008 год Россия пережила одну длинную демографическую волну, которая началась со слабого подъема 1970-х годов, продолжилась острым спадом 1988 - 2004 годов и плавно подошла сегодня к началу нового приблизительно 30-летнего «демографического года», как его называют специалисты. Практически одновременно с демографической волной в период 1970-х – 2008 годов наша страна пережила одну большую волну подъема и спада нефтедобычи и две более короткие приблизительно 17 - 18-летние волны производства зерна, последний исторический максимум которой пришелся на 2008 год, а предыдущий на 1990 год.

Данные рис. 2, кроме всего прочего, наглядно показывают, что 2008 год в России, как и 1990, а еще ранее 1973, оказался своеобразным Рубиконом, точкой смены тенденций хозяйственного развития, когда такие важнейшие его индикаторы как производство зерна, нефтедобыча и прирост населения достигали экстремальных значений.

Представления социальной турбулентности позволяют на основе закона Колмогорова выполнить оценки продолжительности циклов не только глобальной экономики в целом, но и отдельных хозяйствующих субъектов, пространственные размеры которых известны. Сопоставление расчетных циклов с фактическими данными показывает, как это видно в таблице 2, что подобные оценки не лишены оснований.

Исходя из турбулентной логики экономических колебаний, можно предположить, что длинные волны Канады и Бразилии, в силу близости размеров их экономических систем к США, должны быть близки к периодам экономических колебаний США и Китая. По этой же причине длинные волны экономики ЕС, Казахстана и Ирана - к волнам Индии, а многих европейских стран – к волнам Японии.

Конечно, в чистом виде зафиксировать длинные волны различных экономических систем довольно трудно, поскольку в едином мировом хозяйстве наблюдается явление суперпозиции волн. И, тем не менее, собственные ритмы экономических систем тем или иным образом дают о себе знать. Например, японская практика регулярного технологического перевооружения хозяйства через каждые 10 лет как нельзя лучше сочетается с их собственной 20 летней цикличностью, а советские пятилетки являются не чем иным, как 1/16 частью длиной 80-летней волны.

4.Длинные волны экономики

Помимо глобальных волн истории имеют место, как это показал в начале XX века на примере циклов конъюнктуры Н. Кондратьев, длинные волны экономики. В XX веке их наглядно демонстрируют данные по вариациям доминирующих в мировом хозяйстве энергоносителей (рис. 3-4).

Волны смены энергетических технологий свидетельствуют о приблизительно 70-летней периодичности длинных циклов экономики. Поскольку именно такое расстояние во времени отделяет, например, пики угольной и органической энергетики, приходившиеся соответственно на 1910 и 1980 годы. Близким к этому числом характеризуется и период бурного роста энергетики на органическом топливе с 1900 по 1970 год.

Такой же 70-летний период наблюдаются и в колебаниях удельного потребления энергии в США (1900 – 1970 годы) и России (1920-1990) в XX веке (рис. 4), что свидетельствует о глобальном характере их энергетических систем. Немаловажным обстоятельством является согласованность периодов длинных волн экономики, продолжительностью в 70 лет, и глобальных исторических циклов, продолжительностью в 140 лет, что можно рассматривать пятым подтверждением существования глобальной волны.

На рис. 4, кроме длинноволновой цикличности, видны также предельные уровни энергопотребления в различных социальных системах, отличающиеся друг от друга приблизительно в 2 раза. Так, мир в целом характеризуется сегодня энергопотреблением 2,3 т.у.т./чел, ЕС – 4,7 т.у.т./чел., а США и Россия – (9,5- 8,6) т.у.т./чел.

Пороговый характер в развитии энергетики наблюдается и в данных по объемам мировой добычи нефти в последние десятилетия. Так, начиная с 1990 по настоящее время, в мире были зафиксированы три характерных уровня стабилизации добычи нефти в объеме приблизительно 3500, 4000 и 4500 млн.т. [7,8]. Любопытно, но разница между пороговыми уровнями мировой добычи, равная 500 млн.т., характеризует и предельные уровни добычи нефти, достигнутые США в 1970 году, СССР в 1975- 1998 годах и в Саудовской Аравией в последние годы. О существовании порогового уровня добычи нефти в объеме приблизительно 500 млн.т. впервые обращалось внимание в 1995 году в публикациях Соловьянова А.А. [10]

Наличие пороговых уровней развития энергетики и экономики, с точки зрения теории социальной турбулентности является дополнительным свидетельством цикличного характера их долговременного развития.

Длинноволновый, с одной стороны, а с другой - пороговый характер отличает и развитие всей мировой экономики в целом. Об этом можно судить по вариациям индекса Доу - Джонса (рис. 5), которые характеризуются пиками роста, отстоящими друг от друга на расстоянии около 70 лет (интервал времени между 1929 и 2000 годами), и длительными периодами стабилизации индекса в 1900-1925 годах, 1964-1980 годах и последнее десятилетие 1999-2008 годов.

На рисунке 5 видна еще одна важная в прогностическом отношении закономерность. Она заключается в синхронизации некоторых всплесков деловой активности с солнечной, на которую впервые более 70 лет назад обратил внимание А. Чижевский и которая с конца 1930-х годов активно используется администрацией США для прогнозирования мировой экономики. На рис. 5 хорошо видна синхронизация всплесков солнечной, деловой и социальной активности в 1905 году (революция в России), солнечной и деловой в 1929, солнечной, социальной и деловой в 1937-1939 годах, пика мировых цен на нефть, перелома в тенденции экономического развития и пика солнечной активности в 1980 году и т.д. Рис. 5, кроме того, ясно показывает, что не все всплески солнечной активности провоцируют всплеск деловой активности. На этом основании солнечную активность следует рассматривать не управляющим, а лишь мажорирующим, фактором экономической динамики, проявление которого зависит от степени устойчивости хозяйства. В устойчивой мировой экономической динамике, как это было, например, в 1950-х года, влияние солнечной активности проявляется слабо. А в неустойчивой, как это было в 1929 году, – весьма значительно.

5. Динамика глобальной волны

Для практического использования длинноволновой цикличности хозяйственной жизни в прогностических целях немаловажное значение имеет характер изменчивости социальной и экономической активности во времени. Качественную информацию об этом можно получить, обратившись к известным моделям циклических вариаций пассионарности Н.Гумилева, социальной активности масс А. Чижевского или смены периодов активности в китайских династиях. Во всех этих моделях период подъема социальной активности раза в два меньше периода спада. В графической форме это выглядит так, как показано на рис. 6.

Помимо известных качественных закономерностей распределения пассионарности и социальной активности масс во времени на рис. 6 показан и расчетный график изменения энергии социальной турбулентности по длине глобального цикла.

Его математическое описание основано на уточненном автором в 1991 [5] году уравнении Колмогорова 1942 года

E ~ ε^2/3 (1- l/L)² l^2/3

где E – энергия движения социально-экономической среды;

l – линейный размер флуктуаций социальной среды;

L – устойчивый размер социальной среды;

ε – скорость рассеяния энергии социальной средой, обусловленная

технологиями общественной жизни.

В предположении гипотезы эргодичности последнее уравнение преобразуется к виду

E ~ ε^2/3 (1- t/T)2 (t/T)^2/3,

которое в графической форме показано и на рис. 6. В этом уравнении t представляет собой текущее время цикла, а T – период цикла.

Совокупность представленных на рис. 6 данных свидетельствует о высокой качественной схожести изменения пассионарности, социальной активности масс и энергии социальной турбулентности в больших циклах истории. Глобальный исторический цикл начинается с масштабного социального катаклизма, такого, например, как буржуазная революция во Франции 1789 года и заканчивается через 140 лет таким же социальным взрывом – «великим кризисом». В фазе бурного роста социальной энергетики общества и, соответственно, пассионарности, занимающей не более 1/10 части цикла, вследствие высокой неустойчивости развития происходит взрывная перестройка пространственной и социальной структуры общества. В начале XIX века она была связана с наполеоновскими войнами и последующим образованием современной системы европейских государств. А 140 лет спустя, как это показано на рис. 7, - в середине XX века – с образованием после Второй мировой войны двух сверхдержав. В результате этих драматических событий мир, как это было в середине XIX века и второй половине XX, приходит к своим высшим достижениям в науке и культуре, которые в первом глобальном цикле сопровождались промышленной и культурной революциями, а во втором – выходом человека в космос.

Вслед за фазой роста социальной активности и, соответственно, пассионарности, происходит плавное их падение, сопровождающееся локальными войнами за передел мира, что имело место и во второй половине XIX века и наблюдается в начале XXI.

Экономический смысл социальной активности масс подчеркивают данные сопоставления расчетной динамики нарастания глобальной волны социальной турбулентности в XX веке (рис. 7) с графиком изменчивости деловой активности, измеряемым индексом Доу-Джонса (рис. 5). Как видно на рис. 5 и 7, на протяжении почти 50 лет с 1933 года по 1982 год наблюдается параллельность изменения расчетной энергии социальной турбулентности и фактических значений индекса деловой активности (индексами Доку-Джонса).

Содержание турбулентной гипотезы социального развития дополняют фактические данные по среднедушевому потреблению энергии в мире в XX веке (рис. 8) [8,9]. Представленные на этом рис. 8 данные Макарова и соавторов говорят, что за первые 80 лет XX века среднее потребление энергии в мире возросло приблизительно в 2,6 раза, а затем стабилизировалось.

Для понимания логики этого явления мы сопоставили его фактическую динамику с расчетной, основанной на представлениях экономики хаоса и социальной турбулентности [5]. В соответствии с ними параллельно с ростом социальной активности общества имеет место более медленное нарастание объемов использованных в хозяйстве энергоресурсов.

Математическое описание этого процесса имеет вид

W ~ ε^2/3 (t/T) ² (1- t/T) ^2/3.

На основе этого уравнения было построено два расчетных варианта развития мировой энергетики XXI века. Первый исходил из предположения о непрерывном экономическом прогрессе человечества (наличия тысячелетнего тренда роста энергопотребления). Практически это моделировалось наложением на глобальную волну линейного тренда

W0 =0,9+1,4 (t-1900)/140.

Второй вариант построен в предположении об отсутствии исторического тренда роста энергопотребления. Сопоставление вариантов показывает, что последний из них лучше согласуется с фактическими данными.

В рамках турбулентной логики развития мировой экономики это означает, что потребление энергии в ближайшие десятилетия, скорее всего, сохранится на прежнем уровне, а в середине XXI века может даже резко уменьшится. Как показывают исследования мировой социально-политической динамики [5, 6], сокращение энергопотребления может быть обусловлено высоко вероятной в XXI веке ячеистой диверсификацией мировой энергетики и экономики в целом – разделением ее на практически замкнутые системы – глобальные социальные соты («глобальные государства») характерным размером с США, Китай или Россию. Вследствие этого, за счет структурной оптимизацией хозяйственного пространства и сокращения расходов на транспортировку энергоносителей, возможно, более чем, двукратное сокращение удельного энергопотребления, не снижающее качество жизни человека.

Процесс ячеистой энергетической, хозяйственной и политической структуризации глобального мира растянется практически на все ближайшее столетие. Он будет связан с постепенным вызреванием «глобальных государств», которых по нашим оценкам пятилетней давности [6] должно быть в 2010 годы, по крайней мере, три (США, ЕС и Китай), а со временем должно стать не менее 15. Структурная перестройка глобального хозяйства будет сопровождаться не ростом объемов мировой экономики, а преимущественно повышением ее эффективности. К середине века будут достигнуты пределы развития на пути самоизоляции и стремления к самодостаточности наиболее крупных региональных хозяйственных систем. В дальнейшем, начиная с 2060 года по 2080-е годы, ожидается циклический экономический спад и последующий глобальный кризис, направленный на переформатирование мировой экономики, после которого к 2100 году ячеистая структура глобального хозяйства приобретет явные и устойчивые очертания.

Таким представляется исторический фон развития мирового хозяйства в XXI веке.

6. О природе длинных волн мирового развития

Рассматривая различные материалы о глобальной цикличности общественной жизни в XXI веке нельзя не задаться вопросом о ее возможных естественных причинах.

С физической точки зрения устойчивые колебания в какой-либо среде могут иметь место либо в случае баланса двух внутренних сил, одна из которых выводит систему из равновесия, а вторая возвращает. Либо в случае модуляции колебаний среды внешними силами.

Большинство известных периодических процессов общественной жизни связано с ее физической модуляцией циклическими колебаниями Земли и Солнца. Считается, например, очевидным, что годичный цикл экономической жизни обусловлен периодом вращения Земли вокруг Солнца, ежедневный – периодом вращения Земли вокруг своей оси. Через 80 лет после открытия А. Чижевским параллельности изменения социальной активности масс, измеряемой числом исторически значимых событий, и солнечной активности, измеряемой числом солнечных пятен, мало у кого вызывает сомнения, что хорошо наблюдаемый приблизительно 11-12-летний цикл общественной жизни, модулируется вариациями солнечной активности.

В этой связи обращает на себя внимание обнаруженный недавно российскими астрономами З. Малкиным и Н. Миллер новый длинный цикл колебаний оси вращения Земли. Они, в частности, установили, что амплитуда так называемого чендлеровского движения полюсов (колебаний Чендлера) примерно раз в 75 лет падает почти до нуля, а затем вновь возрастает, но уже в новой фазе. Последний раз это событие произошло в 2005 году. Ранее астрономам было известно, что примерно в 1920 году амплитуда этих колебаний резко снизилась, практически достигнув нуля, а затем вновь возобновилась, но уже в другой фазе. Результаты их исследований показали, что, кроме хорошо известного фазового скачка колебаний Чендлера в 1920-е годы, два других подобных события имели место в 1850-е и 2000-е годы. Возникает их достаточно четкая периодичность, продолжительностью в 70-75 лет и 140-150 лет.

Таким образом, мы приходим к выводу о принципиальной возможности природной физической модуляции и глобальных волн мирового развития.

Несмотря на все представленные и многие другие, не попавшие в главу фактические данные, статистическая обоснованность «глобальной» цикличности далека сегодня от завершенности, принятой в естественных науках. Слишком редки события и слишком коротка документированная экономическая история для уверенного и однозначного использования длинноволновых моделей.

Единственное, что внушает определенный оптимизм в отношении волновых представлений, это закономерный характер вариаций цикличности в зависимости от размеров экономического пространства хозяйствующих субъектов, в основе которого лежит не формальные математические аппроксимации, носящие частный характер, а системные физические представления о турбулентном механизме развития экономических систем.

Некоторой проблемой практического использования волновых представлений является высокая погрешность определения начальных фаз длинных волн в той или иной хозяйственной системе и объективная неточность продолжительности длинных волн, не позволяющая делать на их основе актуальные оценки состояния экономики.

По этой причине модель длинных волн оказывается практически полезной лишь для оценки долгосрочных тенденций и точек смены тенденций (бифуркации) мирового экономического развития. Для расчета же локальных отклонений от долговременных трендов требуются более детальные многоточечные или многопараметрические модели экономики.

Исследования ритмов мировой экономики позволяет предполагать существование некой матрицы социального времени, которая определяет наиболее крупные шаги мировой истории. На основе собранных фактических данных не представляется возможным определить точные размеры ячеек этой матрицы. Имеющиеся данные позволяют только предполагать, что ее базовый масштаб составляет порядка 140 +- 20 лет и что помимо основной волны существенное значение в ней имеют крупные гармоники, продолжительностью в 60-80 лет, 30-40, и 17-20 лет, связанные с жизненными циклами глобальных промышленных технологий и демографическими колебаниями.

7. Проект периодической таблицы критических событий космонавтики

Как показало первое сравнение обнаруженных ритмов истории с некоторыми особыми точками развития мировой космонавтики, на их основе можно построить периодическую таблицу критических событий космонавтики (см. таб. 3).

Литература

1. Азроянц Э.А. Глобализация: катастрофа или путь к развитию. — М., Новый век. 2002.
2. Батурин Ю.М. Ледоход истории. — «Сегодня!», № 1, 1991.
3. Батурин Ю.М., Доброчеев О.В. Возвращение на естественный путь. — «Независимая газета», 15.05.1997.
4. Доброчеев О.В. Глобальный кризис. Российский сценарий. «Независимая газета», 13.01.1999.
5. Доброчеев О.В., Коваль Ю.А. Экономика хаоса. М., МИФИ, 2007.
6. Доброчеев О.В. Вихревая логика глобализации. – «Политический класс», 2005, №5.
7. Лесков Л.В. Синергизм: философская парадигма XXI века. М., Экономика. 2006.
8. Макаров А.А. Перспективы развития энергетики России и проблемы энергетической безопасности. - Доклад на президиуме РАН, июнь 2008.
9. Фортов В.Е., Макаров А.А., Митрова Т.А. Глобальная энергетическая безопасность: проблемы и пути развития. – Вестник РАН, 2007, Т. 77, № 2.
10. Соловьянов А.А. Доброчеев О.В. Закономерности и прогноз развития нефтедобывающей отрасли России. – Российский химический журнал, 1995, Т. 39, № 5.
11. Kolmogorov F.N. – J. Fluid Mech. 1962. 13. p. 82-85
12. Вавилов С.И. Исаак Ньютон. – М.-Л., Издательство Академии наук СССР, 1945, с.49.
13. Большой энциклопедический словарь. М. Большая российская энциклопедия. 1997. c.1353.
14. Уэллс Г. Всеобщая история мировой цивилизации. М., ЭКСМО, 2008, с. 911.
15. Большой энциклопедический словарь. М. Большая российская энциклопедия. 1997. c. 1322.
16. Большой энциклопедический словарь. М. Большая российская энциклопедия. 1997. c. 161.
17. Большая иллюстрированная энциклопедия истории. М., МАХАОН, 2005, с 24.
18. Кузык Б.Н. и др. Россия в пространстве и времени. М., ИНЭС, 2004.
19. Кондратьев Н.Д. Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения. Избранны труды /Н.Д. Кондратьев – М, ЗОА «Издательство экономика», 2002, с.547-566.
20. Гутник. В.П. Выступление в фонде Горбачева. Апрель, 2001.
21. Илюмжинов В.Н. Хаосоликая Индия. М., Институт экономических стратегий. 2009.